Как два Петьки огород не поделили

Петька с малолетства был забиячливым пацаном. Вся округа от него маялась: то нос однокласснику расквасит, то фонарь соседу под глаз поставит. И основное, век находил оправдание своим поступкам – мол, тот обзывался нехорошими словами, иной девчонок за косы дергал. Вроде бы, будто и за девало от него получали, а все равновелико ребятам обидно было. Да и мамки их болели, а потому Петькина мама норовила обходить десятыми огородами всех оскорбленных её дитяткой. Конечно, дома с ним беседы вели, батя нет-нет от слов кидался в крайности, в том числе и за армейским ремнем. Петька стоически выдерживал домашнее воспитание, а наутро по стезе в школу вновь становился свидетелем каких-либо противоправных событий, и его давя не могла вынести подобный несправедливости. Самое что занимательное, ведь и старшие ребята норовили с ним не связываться – не по годам беспробудным и большим он вырастал. А в армии Петро влетел в ВДВ!И ныне его умение биться таскало утилитарны профессиональных норов. Когда демобилизовался, в кровном селе его встретились с опаской, необычно бывшие «друзья». Но Петя кроме того, что возмужал, еще и поумнел, ныне, прежде чем кулаками мотать, пробовал словесно дойти до истины. Даже подружился со своими школьными оппонентами. Однажды с новоиспеченным ветхим дружком довелось ему картошку помогать рыть соседке — бывшей, впопад, их учительнице. А учительница – уже баба, божий одуванчик, залпом предупредила своих бывших оболтусов: — Вы, ребята, ройте с того края, от сарая не надобно – там у меня курочки ходят, а с ними петух, больно забиячливый. Когда кто к сараю посторонний подходит, залпом кидается клеваться — ага настолько, что не отогнать. Из сарая, словно осмыслив, что выговор выступает про него, взялся петух – красы неописуемой: сам золотисто-желтый, пышный хвост из изумрудных, рыжих, сиренево-черных перьев, на котелке мясистый ярко-красный гребень и нос попросту огромных размеров. Впрочем, шпоры у него были еще вяще. — А может, Марь Иванна, мы его вам сейчас изловим, ага в супчик впоследствии его установите?– полюбовавшись на это чудо, предложил Петро. – Чего он всех обижает? —Петр, ты неисправим!Ну не могу я такового красавчика в расход впустить. Да он никого и не трогает, если к сараю не подходить. — Марь Иванна, однако от сарая ведь покойнее начинать рыть, картошку мы будто к погребу от того края будем таскать?Да и все равновелико нам и там рыть, – подлил масла в жар дружок. — Нет, я в ВДВ предназначался, а тут какого-то петуха буду дрожать?– Петр, безапеляционно закинув лопату на плечо, двинулся к сараю. Петух, заприметив движение в его палестину, ожил. Весь нахохлился, надулся будто резиновый мячик, крыльями захлопал и пошел навстречу. Две секунды – и вот он уже сиганул десантнику на голову, тот уверенным движением десницы захватил птицу за шею – давай, прям реальный баталия!Хотел свертеть петуху шею, однако вспомянул слова своей учительницы, попросту отбросил подальнее в палестину. Петух исчез в соседних кустах. Казалось, вот она – победа!Петр взялся лихо рыть картошку, пристал и дружок. Как вдруг назади раздалось оглушительное кукареканье, гул крыльев, сквозь секунды в пятую точку десантника всеми шпорами вцепился петух. Что тут возникло!Петух рвет и мечет(а еще и клюет), Петр крутится, пробуя скинуть этого бесноватого, иной копальщик лопатой пробует согнать птицу, однако гуще влетит не по петуху, а по потерпевшему(никак, младенческие обиды он вспомянул). Прибежала и Марь Иванна. Услышав ее голос петух, залпом же как-то обмяк. Хозяйка отвлекла его от своего бывшего ученика, в когтях петуха торчали обрывки трико Петра… О дальнейшей судьбине петуха нам неведомо, однако тот — иной копальщик, впоследствии длительно и с блаженством всем повествовал, будто два Петра огород не поделили. А картошку?Да как-то выкопали. Но впоследствии еще длительно по деревне байка ходила, будто бабкин петух ВДВ-шнику штаны в клочки порвал.