Про гигиену в Монгольской империи

Монгольская империя была одной из крупнейших в истории человечества. Она охватывала внушительную доля Азии и раскидывалась до Европы и Ближнего Восхода. Кое-какие специалисты не стесняются заявлять, что её владычество принесло найденную пользу завоеванным народам. Однако об этом как в иной один, а ныне мы расскажем о оригинальных гигиенических практиках, бытовавших среди этих воинственных завоевателей. В то времена людские популяции не могли похвастать чистоплотностью, необычно по нынешним меркам, однако бытовые повадки монголов шокировали всех без исключения. Представители этого народа столь истово почитали воду, что не осмеливались загрязнять ее. В итоге большущую доля своей жизни они ходили немытыми. Впрочем, вручайте по пунктам и подетальнее. Особенности гигиены в Монгольской империи 1. Мытье волос Францисканский монах Гильом де Рубрук в 50-х годах 13 века закончил странствие по Монгольской империи и бросил записи, включающие бессчетно занимательных сведений об этом государственном образовании. Он, в частности, живописал прически здешних обитателей, отметив, что дяди выбривали полосы вдоль висков и шеи, а также ото лба до маковки. Долгие пряди, свисавшие по бокам, заплетались в косы. Бабы после замужества обривали зона лба, однако другие волосы внимательно отращивали. Также монах доложил вытекающее: «Умываясь, они набирают воду в пасть, после чего пускают её струйкой на десницы и смачивают волосы». Монголы почитали воду и не желали оскорбить её слякотью своих волос. Кое-какие авторы сообщали, что Чингисхан спрашивал казнить всякого, кто умывался над ключом и проронил алкая бы каплю возвратно. 2. Священная вода В связи с персоной святостью воды в ней невозможно было мыть одежу. Возбранялось купаться весной и летом, настолько будто это якобы могло вытребовать грозу. Однако самым адовым злодеянием изображало мочеиспускание в ручьи и реки - почиталось, что этот постыдный физиологический акт оскорбляет духов. Чингисхан знаменит тем, что закрепил в правовом поле многие заказы благочестивого норова. В настоящем случае он постановил карать кончиной за осознанное справление малой нужды в проточные водные ключи. Если «преступление» делалось ненамеренно, на проштрафившегося налагался крупный штраф. 3. Стирка Капельку детальнее о стирке одежи. Воспрещение на исполнение этого деяния в воде был заведен в «Ясе» - уложении, изданном Чингисханом. Впрочем, в этом спросе бытуют кое-какие разночтения. Сообразно одним интерпретациям, мыть можно было всего во времена грозы, в то времена будто Гильом де Рубрук сообщает, что, по убеждениям монголов, собственно стирка могла вытребовать это природное явление. Францисканец катал вытекающее: «Они ввек не моют одежу, ибо веруют, что господь разгневается и направит грозу, когда она будет сушиться. Грома они дрожат необычайно. Услышав его, они выгоняют из берлог всех чужаков, завертываются в агатовый войлок и сидят, скукожившись, доколе все не закончится». Людей, постановивших преступить воспрещение на стирку, избивали. Среди монголов бытовало взгляд, что одежу надобно таскать до тех пор, доколе она не истаскается всецело. 4. Жир Закусив, монголы вытирали жирные десницы об одежу, какая, будто мы помним, ввек не осведомила стирки. Однако отвратительный покров, какой со временем накапливался на штуках, в какой-то степени берег их от стихии в степях Центральной Азии. Представители этого народа дробно особенно натирали одежу жиром и салом, дабы сделать ее непроницаемой для дождя и ветра. 5. Очищение огнем Гильом де Рубрук катал: «Все то, что назначено влететь ко двору, проносится между двух огней. Таковским же образом они очищают вещи своих загнувшихся. Когда некто из них погибает, они откладывают все его барахло и не отзываются никому, доколе не очистят пламенем». Монголы находили жар связующей нитью между небом и землей. Он вручал им лакомую еду, согревал жилища, очищал вещи от неодинакового рода заразы. Когда итальянский политик Джованни Плано Карпини пришел ко двору Гуюка, внука Чингисхана, монголы заявили ему: «Не дрожи. Ты итого лишь минешь между двух огней. Если ты задумываешь навредить нашему господину или при тебе жрать аккурат отрава, пламя изничтожит всё зло». 6. Карантин Несмотря на то, что монголы не владели ни крохотнейшего зрелища о микробах и натуре инфекционных немочей, они разумели важность недопущения инородных к заразившимся людам. По доказательству Гильома де Рубрука, если заболевал один-одинехонек из членов большенный семьи, его родичи экспонировали вкруг становища стражу, какая никому не позволяла пересекать найденную линию. Эти люд нелицемерно веровали, что чужаки могут ввергнуть с собой жестоких духов. К больным пускали всего шаманов. Монголы находили любые недуги следствием расстройства духа, однако при этом осознанно дистанцировались от мающихся ими людей. Более того, они великолепно разумели, что прахи конченых изображают переносчиками опаснейших немочей. Отчаявшись взять геройски противившуюся Кафу(нынешняя Феодосия)привычными способами, монголы забыли за стены крепости тела конченых от чумы людей. Это вытребовало эпидемию и позволило захватчикам ворваться в город. 7. Плевки Монголы веровали, что если человек начинает задыхаться во времена трапезы, это происки какого-то жестокого духа, какого надобно извести. Если же бедный выплевывал то, чем поперхнулся, его «преступление» становилось ещё более капитальным. Он не всего расточал еду, однако и загрязнял берлога. Упомянутый возвышеннее Джованни Плано Карпини катал об этом вытекающее: «Если некто выплевывает взятый в пасть кус, не в силах проглотить его, под жилищем ладят подкоп и вытаскивают этого человека сквозь него, после чего без всякой пощады предают смерти». Китайский автор Ху Сыхуэи, катавший во времена монгольского владычества над своей местностью, бросил после себя диковинную сентенцию: «Важнее плевать задушевнее, чем отдаленнее, однако ещё важнее вообще не плевать». Она может значить, что в ту эпоху слюноизвержение делилось на категории, всякая из каких была наказуема, однако в неодинаковой степени. 8. Мясо и молоко Французский историк Жан де Жуанвиль доложил признательным внукам о том, что монголы размягчали и «варили» ломти влажного мяса, подкладывая их под свои седла. Ныне достоверность этой информации будит капитальные сомнения, однако то, что представители этого народа кормились в основном мясом, абсолютно безусловно. В еду выступали овцы, кони, псины, волки, неодинаковые грызуны и, в отсутствие иного выбора, люд. Бытует убеждение, что монголы предпочитали влажное мясо, однако, вероятнее итого, они все же варили его, настолько будто это «сохраняло его внутреннюю ценность». Посуду они ополаскивали кипящим бульоном, какой затем выливали возвратно в котел. Их молочная диета заключалась в основном из кумыса - перебродившего кобыльего молока. Настоящий напиток, впопад, включает благопристойное численность алкоголя. Это, вероятно, объясняет доказательство Джованни Плано Карпини о том, что «пьянство у монголов в чести». 9. В туалет по-большому Гильома де Рубрука, побывавшего Монгольскую империю, вяще итого нервировали две вещи. Во-первых, языковой барьер, какой не позволял ему довольно эффективно проповедовать христианство. И, во-вторых, та непосредственность, с коей монголы испражнялись. Он бросил вытекающее описание этой отвратительной моды: «Когда их охватывало вожделение выпростать желудок, они не ощущали надобности отойти подальнее или исчезнуть из виду. Они ладили своё черномазое девало напрямик возле с нами, не переставая беседовать дружок с дружком. Это было досадно сверх всякой меры». 10. Лечение подагры Среди монголов была безмерно разблаговещена подагра, какая вызывается несдержанностью в питании и потреблении алкоголя. Об этом, в частности, катал путешественник 14 века Ибн Баттута. У Хубилая, внука Чингисхана и правителя Китая, заболевание протекала столь антипатично, что он не мог нормально передвигаться. Подагру врачевали весьма необычным способом - засовывая ноги в кости убитой лошади. Однако это была не единая методика. Во времена завоевания Кавказа один-одинехонек из монгольских полководцев, вытекая совету своего знахаря, повелел отыскать для той же мишени рыжеволосых ребятенков. После того будто конец 30 малышей не принесла облегчения, он приказал приконить своего «советчика» и скормить его внутренности псинам.