Нечисть (1 фото)

На сороковой день после смерти супруга Клавдии Ивановне стало казаться. Страшное! Что она не одна в доме. На сороковой день после смерти супруга Клавдии Ивановне стало казаться. Страшное! Что она не одна в доме. Причём – ночью, ближе к полуночи. Звуки постороннего присутствия в доме пугали её: кто-то ходил, всхлипывал, вздыхал и, временами, даже постанывал. С Мишкой-мужем последние десять лет они жили дружно. Каждый за свою пенсию и в своей комнате. И даже не ругались – не то что по молодости. Потому что не разговаривали. Когда к ночным стонам и ходьбе добавилось грызение Клавдия Ивановна испугалась: нечисть! Первые ночи, сквозь дрёму она спокойно думала, что Мишка-покойник ищет заначку в деньгах или другой, более стабильной, но жидкой валюте. Но, ни денег, ни водки в доме нет – выкуси, мерзавец! Позже, вспомнив, что покойный муж утратил способность грызть что-либо лет десять назад (вместе с зубами), Клавдия Ивановна испугалась. Не Мишка! И, едва дождавшись утра, пошла к специалисту. Единственным специалистом по нечисти в посёлке была Зина. Соседка. (Остальные сверстницы и соседки Клавдии Ивановны были живой нечистью. Во плоти. Их она избегала.) Зина пила утренний кофе с бутербродами. Бутерброды были с икрой, кофе - восхитительно ароматным. Клавдия Ивановна с уважением относилась к людям умеющим извлекать деньги из воздуха. А поэтому поздоровалась: - Зинаида! Утро доброе! - Доброе, Клава! Кофейку? – ответила Зина в красивом халате. От достатка Зина была щедрой. Городские дуры с удовольствием ездили к Зине – она специализировалась на присушке, привороте, изгнании и возвращении. Много лет назад бедная, но предприимчивая Зина объявила себя ведуньей. Потомственной. За годы магического труда она настолько вошла в образ, что верила самой себе. Клавдия Ивановна знала Зину всю жизнь, ещё нищей учительницей, а поэтому максимально кратко, чтобы не завидовать на достаток, перешла к сути визита. - Обойдусь. Значит, Зин, так… И детально описала происходящее ночью в доме, реалистично передавая звуки топота, царапанья и грызения. В финале шоу она попросила: - Дашь мне чего-нибудь? Или как? Зина, у которой приём городских дур начинался с двенадцати, а поэтому было море свободного времени, по привычке стала нагнетать обстановку: - Не сидится ему в аду-то! Черти, наверное, не наливают. Это он за тобой пришёл. Скучно ему там, нервы трепать некому! Забрать тебя хочет! Клавдия Ивановна, скрипя зубами, слушала Зину до получения средств. Когда Зина прописала лечение: чёрная фасоль (россыпью) на окна и двери, сжечь подушку покойного и прочесть «Да воскреснет Бог!» 99 раз, Клавдия Ивановна радостно ушла, думая дорогой о Зинке «Зараза!» и «Колдовка липовая!». Ночью, полная луна вышла из-за туч, и прервала Клавдию Ивановну на сорок восьмом прочтении «Да воскреснет Бог!». В лунном свете открылась истина. Посреди комнаты, на ковровой дорожке сидела огромная крысища и увлечённо мыла морду. Потрясённая Клавдия Ивановна, перестав читать «Да воскреснет Бог!», брезгливо рассматривала лысый крысий хвост. Надо же! Утром Клавдия Ивановна пошла в местный гипермаркет «Визит», торговавший всеми предметами первой поселковой необходимости: от хлеба двух видов (с тмином и без) до искусственных могильных цветов. И, конечно, водкой разной степени палёности. - Есть что от крыс? – спросила Клавдия Ивановна у Надьки-продавщицы, демонстративно не поздоровавшись. (У Клавдии Ивановны было высшее образование и при жизни, до пенсии, она работала бухгалтером, а поэтому, выйдя на пенсию, она вошла в образ пенсионерки-императрицы. И лет пятнадцать из него не выходила.) - Здравствуйте, Клавдия Ивановна! – приветливо сказала Надька, - Могу предложить только «Крысью смерть», в гранулах. И, порывшись среди хлеба, конфет, спичек и лампочек, достала миленький пакетик с розовыми шариками внутри. На пакетике была нарисована огромная крысища лежащая брюхом вверх. - Давай! – неласково сказала Клавдия Ивановна Надьке. Пока Надька отсчитывала сдачу, Клавдия Ивановна подозрительно крутила пакетик в руках. Надпись «100 % смьерт» и инструкция на китайском языке несколько смущали её, но – других вариантов не было. Вечер накануне убийства был приятным: Клавдия Ивановна смотрела телевизор и розовые шарики на газете. Ночь - тоже: крысища вкусно хрустела шариками под молчаливое одобрение накрытой с головой Клавдии Ивановны. Не найдя утром желанного крысиного трупа Клавдия Ивановна решила увеличить дозу и, снова, пошла в «Визит», к безобразно приветливой Надьке. - Здравствуйте, Клавдия Ивановна! – сказала фасовавшая печенье Надька, - Помогло? Клавдия Ивановна презрительно посмотрела на печенье, потом на витрину и на Надьку. Надька была приезжей, с полгода назад она купила самый ветхий домишко с печным отоплением. И разведённой – в домишке она существовала с двумя детьми. И, главное, без высшего образования – поэтому Клавдия Ивановна не удостоила Надьку ответом. - Дай мне ещё три пакета, - по-императорски поджав губы сказала она. И - достала кошелёк. - Может вам котика? Когда в доме котик – крысы боятся. И веселее! Если что, у нас есть маленький, мы… - в спину уходящей Клавдии Ивановне защебетала Надька. Клавдия Ивановна терпеть не могла советов и в бешенстве хлопнула дверью ларька. Нахалка! Крыса съела с удовольствием только два пакета. Третий, Клавдия Ивановна лично видела в полнолунную ночь, без удовольствия. Нехотя. Следующие сутки прошли в поиске: днем, Клавдия Ивановна, искала крысий труп, а ночью, крыса, розовые шарики. Воскресным утром, неожиданно для себя, Клавдия Ивановна пошла в конец посёлка, к Надьке-продавщице. Пользуясь последними тёплыми осенними днями Надька с детьми ковырялись в палисаднике – пытались выбить многолетнюю дернину и посадить цветы. - Здравствуй Надя! – сказала подошедшая Клавдия Ивановна. Надька и дети бросили лопаты, тяпки, дернину и, наперебой здороваясь, подошли к ней. - Может, чаю? – спросила самая маленькая девочка. Надька одобрительно посмотрела на дочь. - Не до чаю мне! – сказала из Клавдии Ивановны пенсионерка-императрица, - Покажите котят! В малюсеньком доме, на продавленном диване у вытопленной грубки, лежала трёхцветная кошка с полосатым котёнком. Котёнок был подрощенным – месяца три. Оценив бедность взглядом Клавдия Ивановна миролюбиво спросила: - Это кот? - Да, это Барсик, - ответила девочка побольше, - Он умный! И очень любит яичницу. Целую улицу Клавдия Ивановна шла с котёнком за пазухой. Барсик сначала пытался вылезти, потом - влезть в рукав куртки, а потом – успокоился. И лежал тёплым муркающим комочком у самого сердца. Ночью, накрывшись одеялом с головой, Клавдия Ивановна с гадливостью наблюдала как огромная серая крыса лазит на трюмо, моется и грызёт оброненную карамельку. Полосатый Барсик безмятежно спал на шлёпанцах Клавдии Ивановны свернувшись клубочком. «Бездельник! Отнесу назад!» - думала Клавдия Ивановна с досадой. Неожиданно крыса направилась прямо к кровати и, дойдя до Барсика, стала его нюхать. По размерам они были одинаковые. Крыса осторожно нюхала спящего котёнка и, судя по всему, готовилась к нападению. «Съест!» - ужаснулась Клавдия Ивановна. Ей неожиданно стало жаль маленького полосатого Барсика, который любит яичницу, цапает шторы и лежит за пазухой тёплым комочком. Набравшись мужества, она, резко выбросив руку из-под одеяла и схватив Барсика за шкирку, втянула его в кровать. Крыса отскочила. Барсик, спросонья, решил, что это новая игра и стал кусать палец Клавдии Ивановны маленькими детскими зубками. - Спи уже! Полосатик, – непривычно ласково для себя сказала Клавдия Ивановна, - А ты, пошла вон! – первый раз за всё время обратилась она к крысе. © LelaMm Поделитесь новостью с друзьями: