Рассказ о том, что там хорошо, где нас нет...

Зима. Россия. 30-е годы. Голод. Мороз -30. По двору бегает бедно одетый мальчик с связкой хвороста, за ним несется дворник в шапке и телогрейке. Мальчик бегает и мыслит: «Нет, ну так решительно нельзя. Я из превосходной семьи, я хочу обучаться, саморазвиваться. Хочу, в конце концов, быть, как мой любимый писатель Эрнест Хэмингуэй – храбрым, сильным… На пляжах Кубы ловить рыбу. А не от дворников в этом городке убегать». Куба. Жара. Эрнест Хэмингуэй, вправду, храбрый и мощный, посиживает на пляже и пьет из гортани ром, окруженный жаркими кубинками. Хэмингуэй мыслит: «Нет, это – не жизнь. Никакого героизма здесь нет. Народу ничего не надо, 24 часа в день жара, мозги плавятся. Вот, быть бы на данный момент в холодном Париже с моим ином Андре Моруа – мы бы с ним опьянели превосходного французского вина, зажгли бы камин и проговорили бы до ночи о вечном». Париж. Прохладно, недельку льет дождик. Андре Моруа посиживает в собственной мансарде, выпивает третью бутылку коньяка, в кровати спят две парижанки. Моруа чертыхается и разговаривает: «Нет, это не жизнь. Это декаданс некий. Симуляция. Вот, был бы я на данный момент в прохладной Москве, отыскал бы собственного друга, большого писателя Андрея Платонова, мы бы с ним сходу бы по 100 гр истинней российской водки, и сходу бы были поближе к вечности… Вот это – жизнь». Москва. Зима. Мороз. Голод. Андрей Платонов, в шапке и телогрейке, несется по столичному двору за мальчуганом и мыслит: «Вот же гадёныш!Догоню – прибью!»